128 - другая редакция.

19 августа 1897. Москва

Появление на свет «долга воскрешения» (в виде приложенного при сем письма Достоевс<кого> и предисловия к нему) свидетельствует, что вопль «страданий, вызванных смертоносною стихийною силою» (из Вашего письма) достиг до Господа, и Бог Адама, Бог Ноя, Сима, Хама, Иафета, Бог всех умерших, но не мертвых, а живых — «живых, по обетованию воскрешения», как говорит И. Златоуст, в котором мне слышится глас Бога, — требуя от сынов, от живущих исполнения долга воскрешения, обещает исход не из Египта, а переход (Пасха) от земли на небо, ибо по завету Новому все миры вселенной суть обетованная земля для всех умерших поколений, или, вернее, еще не оживленных, по вине живущих, т. е. еще не умерших, но не действующих, как бы уже умерших. Только бы ожили живущие, тогда оживут и умершие. Что-то скажут нынешние саддукеи, не признающие воскрешения, и фарисеи, мнимо в него верующие? У меня заготовлены статьи для тех и других. С фарисеями думаю поговорить чрез Георгиевского¹; а с саддукеями м<ожет> б<ыть> чрез Соловьева² или помимо его. Обо всем этом я желал бы побеседовать с Вами в следующее воскресение — если это будет можно, — в Подольске. Впрочем, я убедительнейше прошу Вас не стесняться. Если бы мы и напрасно проездили в Подольск, то в претензии на Вас не будем, зная, что у Вас больной человек на руках.

Когда Вы, удрученный печалями, возвращали письмо Достоевского, Вы, конечно, и не думали, что возвращаете для того, чтобы оно явилось на свет, чтобы возвестить о долге воскрешения. Как только я увидал Ваше письмо, а затем взглянул на письмо Достоевского, уже двадцать лет почти мною не виданное, в тот же миг решил сделать Достоевского провозвестником великого долга. Ирония над мыслителем принадлежит исключительно мне, но тем не менее я глубоко признателен Вам, что Вы пожелали возвратить мне это сокровище, но для пользы дела его следует оставить за Достоевским. И мне очень бы хотелось, чтобы деньги, вырученные от продажи Вашего нового сочинения, поступили на усиление средств библиотеки при Ворон<ежском> Пуб<личном> Музее. К сожалению, Библиотека и Музей в Воронеже не составляют одного учреждения. Мне кажется, следует пожертвовать второму, который сделал выставки необходимою принадлежностью Музея, т. е. не библиотеке, а Музею, пожелав им теснейшего соединения.

О, если бы мысли, изложенные в письме, Вы передали Вашим сильным стихом.

Евреи 40 лет странствовали, прежде чем вступили в землю обетованную. Нынешнее человечество предпочтет ли кривой, слепой путь прогресса прямому объединению для воскрешения, а с ним переход на все небесные земли, всю вселенную, как новую обетован<ную> страну? Как Египет отделен от земли обетования морем и пустынею, так и наша земная планета отделена от других миров безднами воздушного и эфирного океанов, воздушной и эфирной пустынь.