Н. И. СТОРОЖЕНКО

23 марта 1899. Сергиев Посад

Глубокоуважаемый

Николай Ильич

Искренно признателен Вам и Михаилу Алексеевичу¹ за предложение принять участие в подготовительной работе для Пушкинской Выставки². Но я очень мало знаком с Пушкинскою литературою и должен сознаться, что не могу разделять такого нынешнего крайнего увлечения, которое, по-видимому, ничего не признает, кроме Поэзии, в Поэзии же знает лишь Пушкина. В виду такого болезненного увлечения, говорить нынешним Парнасцам, что существует другой вопрос, к изучению которого мог бы содействовать Музей, совершенно бесплодно³.

Не увлекаясь Пушкиным, я вполне разделяю банальное, как Вы называете, мнение о евреях, банальное, т. е. мнение, исходящее от тех, которые от них, от евреев, страдают. Что касается Браве, то он своею добровольною, самоотверженною деятельностью искупил невольный грех еврейского происхождения⁴. В «Русских Ведом<остях>» в заметке о Браве 11 марта очевидно есть пропуски, не обозначенные точками, как бы это следовало⁵. Надеюсь, что Вы, хорошо знающий заслуги Браве для Музея, поместите в «Рус<ских> Вед<омостях>» просьбу о доставлении портрета Браве⁶, если он у кого-нибудь окажется, и такою просьбою избавите Музей от нарекания в неблагодарности, если портрета и не найдется.

Еще раз благодарю и М<ихаила> Ал<ексеевича>, и Вас за предложение; хотя я и отказываюсь от настоящего предложения, но очень желаю, чтобы нашлась такая работа, в которой и я мог бы быть полезен, несмотря на свою старость.

Готовый к услугам,

искренне уважающий

Н. Федоров.