В. А. КОЖЕВНИКОВУ

Апрель—май 1902.

Я не скрыл от Петерсона отчаянного положения дела, отвергнутого всеми¹. Потому принятие этого дела Петерсоном делает ему великую честь, но и Ваше отречение от него не имеет нужды в извинении. Вы очень много сделали для антипатичного Вам учения и даже, как я убедился, особенно в последнее свидание с Вами, и даже совершенно непонятого Вами учения. Я с большим изумлением узнал, что Вы и теперь имеете такое же понятие о нем, какое было у Вас тогда, когда Вы нашли, как Вам казалось, учение о воскрешении в Коране². Вы и тогда, как и теперь, не видите различия между ожидаемым Исламом воскрешением и исполняемым, осуществляемым Православием. Вы очевидно не отличаете чудесного воскресения от воскрешения всеобщего, совершаемого естественно, разумным путем знания и дела³, когда в указании Пенсозо на ад, как на доказательство возможности соединения мучительности с вечностью⁴, признали сильное возражение, тогда как такой ад всегда признавался сверхъестественным, делом чуда.

Хуже всего, что в своей пессимистической поэме «Цена жизни» Вы написали опровержение учения о воскрешении⁵.