Начало
БИБЛИОТЕКА  РУССКОГО  КОСМИЗМА  —   Н.Ф. ФЕДОРОВ  //   БИБЛИОГРАФИЯ


Поиск
 ПРЕДИСЛОВИЕ   I  II   III  ТОМ  IV  —  О Ф.М. ДОСТОЕВСКОМ, Л.Н. ТОЛСТОМ, В.С. СОЛОВЬЕВЕ


* * *

Союз с Достоевским очень невыгоден для нас32. Благодаря ссылке на Достоевского, Энгельгардт имел основание причислить учение о долге Воскрешения к мистическим и докритическим <учениям>. Рассуждения Достоевского о будущих телах показывают, что он совершенно не знает, что дело воскрешения состоит в обращении слепой силы природы, в нас и вне нас действующей, в управляемую разумом, т. е. в регуляции внешней и внутренней, слабое начало которой (т. е. внутренней) положено в гисто- и органотерапии*33. Строго говоря, Достоевский своими рассуждениями отвергает воскрешение как дело (всех сынов человеческих). Он говорит, какими будут тела, а не какими они сделаются, когда все процессы тела будут проявлениями или действиями правящего разума. Он говорит о Евангелии и об Апокалипсисе — это очень хорошо, но умалчивает о знании — это очень дурно.

Вообще, все письмо несомненно свидетельствует, что «долг воскресения» занимает у него не только самое последнее, самое низкое место, но и ни к чему не обязывает, а уже никак не составляет всеобъемлющую основу всего дела человеческого. Для Достоевского «Долг воскрешения» мог лишь дать два прекрасных часа беседы, а не был планом или проектом, который нужно приводить в исполнение.

Ценно в письме Достоевского утверждение, дважды повторенное, о воскресении реальном, буквальном, личном, которое, однако, сбудется** на земле34 (и на земле), а не будет произведено усилиями всех людей.

Зато его рассуждения о телах воскресших отличаются удивительною наивностью.

Почему говорится в письме, что долг восполнен, а не исполнен, и почему он, <долг,> ограничивается первым воскресением, о котором, сколько известно, в Евангелии вовсе не говорится.

Воскрешение же телесное само по себе, если не понимать его метафорически или аллегорически, иносказательно, есть прямое отрицание мистицизма.

С. 14