* * *

Критика Михайловского не осуждение, не брань только под видом Позднышева самого Толстого, который самого себя казнит, называя развратником, а вместе и самовосхваление: Позднышев бессилен, говорит критик, против соблазнов, а пред ним, Михайловским, бессильны соблазны, и потому он одобряет существование соблазнов (соблазнов мануфактурных, художественных), признавая и в «Крейцеровой сонате» присутствие соблазнительной силы⁴⁸. Нагота и т. п. только на развращенных действует соблазнительно, говорит критик, подобный Михайловскому, желая узаконить существование развращающей литературы и искусства, а несчастные, имеющие плоть и кровь, не желая казаться развращенными, смотрят, слушают, читают, даже хвалят развращающие произведения и действительно развращаются⁴⁹.

Если брак становится в начале, а смысл жизни в конце повести <(«Крейцерова Соната»)>, то это показывает, что последний, т. е. смысл или цель жизни, получил такой животрепещущий интерес, что желание узнать его равняется желанию у читателей романов узнать развязку романа.

С. 17